А завтра – конец… - Дарья Матрохина

– Кто ты?

Заражённый вздрогнул, но не ответил.

– Кто посадил тебя сюда? Зачем?

Тишина.

– Ты хочешь выйти?

– Да, – неожиданно тихо прошептал заражённый, – Пожалуйста, выпусти меня отсюда. Мне страшно. Мне ещё никогда не было так страшно.

Бубен вздрогнул, когда заражённый поднял глаза: они были абсолютно осмысленными. Человеческими…

– Кто ты? – спросил мальчишку Бубен, уже когда смог запихнуть петухов в специальные клетки, и они шли по направлению к лесу, – И как тут оказался?

– Я вёл заражённых.

– Подожди-ка, но ведь их не ты вёл, я видел. Или вы вели их вместе?

– Нет, я вёл их, пока В… пока он их не накормил. Дальше они ушли без меня, потому что я стал уже не нужен: заражённые были настолько голодны, что подчинились тому, кто накормил. А я был против того, чтобы убивать кур. Я хотел остаться здесь и обустроить убежище. Отказался идти дальше грабить и убивать. И меня бросили.

– Ну, они бросили, я – подобрал. В конце концов, всё в этом мире взаимосвязано. Не брось они тебя, я бы не смог тебя подобрать.

– А зачем ты взял птиц?

– А у меня как раз две курицы есть. Кавалеров им несу.

– Куда ты меня ведёшь?

– Я иду к своей подруге, она тут недалеко обустраивается.

– Если она живёт недалеко, то они могли уже добраться и до неё.

– Вот это вряд ли. Не хочу тебя пугать, но – самая умная женщина, что я знаю.

– Она – твоя мать.

– Знаешь, если бы у меня была такая мать, я бы не сидел один на заводе без средств обороны полгода и не ждал бы непонятно чего.

– А что бы ты делал?

– А не знаю. Но на заводе бы точно не сидел. А твоя мама где?

– Она… ушла с ними.

– Заражённая?

– Да.

– Всё равно не понимаю, как она могла тебя бросить.

– Он ей приказал.

– Знаешь, тут совсем рядом есть источник. Предлагаю напиться и умыться. А то ты с петухами провёл целую ночь в клетке. Не по-человечески как-то.

– Да.

– Я готов взять тебя к себе. Но есть три условия.

– Условия?

– Да. Если ты их выполнишь, я буду защищать тебя до самого конца жизни.

– И что за условия?

– Во-первых, ты расскажешь мне всё о себе. Когда, где, кто, кого и зачем. Я хочу понять, что вообще происходит в округе. А то сидел один, забившись в свою норку, даже ни разу к людям не выходил.

– Так там и нет людей.

– Как это «нет»?

– Там только заражённые. Нормальных не осталось. Ты – первый человек, которого я увидел с самого начала эпидемии.

– Подожди, а тот, что группу увёл?

– А он тоже заражённый, только сильнее остальных. Вот они его и слушаются.

– Ладно, разберёмся. Во-вторых, я прошу тебя забыть всё, что случилось до этого. В дальнейшем будем жить так, словно и ты на меня не нападал, и я не пытался тебя пристрелить. Ладно?

– А что третье?

– Третье… Оно самое интересное. Понимаешь ли, я в последнее время столько нового узнал, что оно просто в голове не укладывается. А ты, как я понимаю, уже знаешь, как управлять заражёнными. Научи и меня.

– А ты потом меня не выкинешь?

– Нет, я хочу просто жить. Не воевать и не бродить. Найти тихое место и окопаться там настолько глубоко, чтобы никакие громилы со своими тупыми бандами не могли уже ничего изменить.

– Хорошо, я согласен. Как тебя называть?

– Меня?

– Ну не меня же.

– А мне тебя как,

– Зови меня «Бубен».

– А почему именно так. Это больше похоже на собачью кличку, чем на человеческое имя.

– Так звали одного знакомого моей знакомой.

– Он умер?

– Я не знаю. Но, согласись, мы сейчас живём в мире, в котором отсутствие новостей – уже хорошая новость.

– Согласен.

– Так как мне тебя называть?

– Я не знаю. Раньше меня звали Никитой. А потом только «мелкий» или «пацан».

– Я могу звать тебя «мелкий»?

– Если хочешь.

– Это ненадолго. В новом мире каждому из нас нужно новое имя. Потому что все мы изменились.

– Но потом я ведь смогу выбрать себе другое имя?

– Конечно. У тебя будет много времени, чтобы подумать…

– Значит, тебе всего тринадцать лет? Но ты даже на них не выглядишь.

– Я очень мало ел в последнее время.

– И этот… как его… А, не важно! В общем, этот бандит, он твой отчим?

– Да, мама вышла за него, когда мне было десять.

– И что она в нём нашла?

– Деньги?

– У вас были проблемы с деньгами?

– У меня оба родителя – учителя. Конечно у нас были проблемы с деньгами. Мама очень любила отца, но постоянные задержки зарплаты сгубили всю нежность. Она начала брать ребят на частные занятия, а отец считал, что знания нужно давать бесплатно. Они часто ссорились, но никогда не дрались. Они закрывали меня в комнате и долго кричали друг на друга, думая, что я сплю. А когда мне было восемь, они стало спать в разных комнатах. Точнее, отец поставил себе раскладушку на кухне и вообще не заходил в спальню к матери. Потом началась переаттестация педагогов и мама потеряла работу. Так что, когда этот подкатил, выбора особого уже не было. Я не знаю, что случилось, но однажды отец собрал вещи и ушёл пораньше на работу. Больше я его не видел. Но вечером явился этот и они с матерью всю ночь пили на кухне, а меня заперли в спальне. У них на столе было много еды, но мне даже утром не удалось поесть: мать выгнала быстро, потому что боялась его упустить.

– А как вы оказались в одном отряде?

– Когда всё только началось, мама не заразилась, только он. Мы заперлись в квартире и никого не пускали. Потом, когда еда кончилась, мама вышла на улицу и вернулись они уже вместе. Мне было страшно, я боялся, что он будет меня бить.

– Он тебя бил?

– Один раз. Спьяну. Зато потом подарил сахарного петушка.

– А что было дальше?

– Мы путешествовали по окрестностям, пока там было, что брать. Потом решили уйти подальше.

– И наткнулись на меня.

– Да.

– Почему тебя запихнули в клетку?

– Я повис у него на руке, когда он в тебя стрелял. Так что он схватил меня и запер в комнате. Он уже тогда решил меня оставить. Но не поглумиться на прощанье не мог. Они выбрали самых буйных петухов и запихнули меня к ним в клетку. Птицы меня клевали. Сейчас я понимаю, что они просто загоняли меня в угол, но тогда очень испугался. Я кричал и бился о прутья, а он стоял, смотрел и ржал. И эти глаза… Ненавижу их… Я вырву их и заставлю его искать себе пищу самому.

– Не будь так жесток. Люди становятся злыми не от хорошей жизни.

– Это – не человек. Заражённые – не люди.

– А вот это ты зря. Среди них попадаются очень умные ребята. Например, они умеют чувствовать изменение погоды. И могу предупредить о грозе. И ещё они очень быстро учатся и многие даже уже частично освоили человеческую речь. Хотя вот в изобретении практичных вещей им нет равных. Они – гениальны.

– Ты говоришь как старик.

– Будешь считать это комплиментом.

– Ты – глупый. И считаешь мёртвых людьми.

– Я прожил один больше тебя и пока что именно заражённые проявили ко мне больше радушия, нежели живые нормальные люди. Они не рвались убить меня, не совершали набегов, не убивали друг друга. Они просто живут.

– Но чем-то же они занимаются?

– Да. Один вон недавно стал на моих глазах человеком и строит из себя самого умного…

Когда они закончили говорить, лес вокруг уже начал погружаться во тьму. Но проводник, казалось, этого не замечал: он спокойно двигался в только ему одному знакомом направлении и задумчиво осматривал деревья.

– Как ты думаешь, долго нам ещё идти? – обратился мелкий к Бубну, который не обращал на попутчика никакого внимания с того момента, как узнал всё, что хотел, – Он ведь не может завести нас в ловушку?

– Нет, Ника не дала бы ему такой возможности.

– Ника? Кто это?

– Моя знакомая. Сейчас она занимается… даже не знаю, как сказать. В общем, вокруг неё много заражённых, которых она учит понимать человеческую речь. Хотя я в этом совсем не уверен, потому что не видел её с самого конца осени.

– Мы проходили здесь в конце осени и не нашли в лесу ничего интересного.

– Я бы удивился, если бы вы хоть что-то нашли. И тем более – интересное.

– Ты просто околдован ею.

– Знаешь, для тринадцатилетнего ребёнка ты говоришь слишком много умных слов. Тебе точно тринадцать?

– Да. Мне точно тринадцать.

– Значит, ты очень умный для своего возраста мальчик. СЛИШКОМ умный. Хотя мне, в принципе, всё равно. Разбираться с тобой будет Ника. Она лучше меня умеет разговаривать с людьми. Не исключено, что вы на неё наткнулись, но ничего не поняли и просто прошли мимо.

– Такого не может быть. Отчим бы точно не упустил такую возможность.

– О чём ты? Какая ещё возможность?

– Среди всех, с кем мы дрались, ни разу не было женщин. А заражённых он и пальцем не трогает – брезгует, видимо. Хотя они вроде вполне нормально выглядят.